Сны

// Начало · Библиотека · Проекты · About \\ Updated 2012.01.10

Люди видят сны. Некоторые их видят во сне, некоторые видят их наяву. Но большей частью их забывают, когда просыпаются.

Я по своим снам пишу книги. Не по всем, а только по небольшой части из тех, которые я запомнил. Они трансформируются и приобретают на бумаге совсем другой вид. Иногда хватает даже не чёткого запоминания, а всего лишь мимолётного ощущения и задумки. Но большую часть снов ждёт участь не быть внесёнными в анналы истории. Именно эту часть я и попытался описать здесь.

Мои сны очень часто не имеют ни начала, ни конца. Я просто попадаю в них, какое-то время нахожусь там, а потом выхожу, не дождавшись развязки. То, что там происходит, не подчиняется законам физики или логики. Равно как и нет чётких определений — я могу описывать пейзажи или свои мысли, но в момент сна они не были чёткими. Я вижу расплывчатые пятна, но я знаю, что это должно быть — я знаю вкус, цвет, очертания. Поэтому не надо вдумываться в эти сны и искать в них скрытый смысл — они написаны в разное время и по большей части не содержат в себе тогдашних впечатлений.


1. Сон 1 — «Про качели»

Я качаюсь на качелях. Вокруг меня непроходимые джунгли: деревья до неба, лианы, огромные листья и вездесущая мошка, которая меня не трогает, но вьётся отдельными тучами вдалеке. Их хорошо видно на фоне зелени, они такие чёрные, как туман — так их много и так они мелки.

Сверху светит мягкое солнце, так непохожее на солнце джунглей. Оно освещает поляну, на которой я и нахожусь. Я тут один, нет больше зверей, людей или техники. Исключая мошку. Я качаюсь на качелях, которые сделаны из толстых переплетённых между собой лиан. Они интересного цвета — смесь зелёного с коричневым. Подо мной грязный песок — помесь песка, гравия и какой-то грязи. Лианы держатся за металлическую конструкцию качелей. Металл выкрашен в смесь зелёного и тёмно-синего.

И я качаюсь на них. Взмываю вверх, и дух захватывает. Высоко меня забрасывает, выше деревьев, на уровень с солнцем. Но я не падаю обратно, я просто оказываюсь внизу и снова взмываю вверх к солнцу. И обстановка вокруг меня меняется с каждым разом, джунгли каждый раз не похожи на себя, каждый раз в них что-то новое. Иногда мне кажется, что лиан, за которые я держусь, и вовсе нет, и я просто лечу. А там внизу, откуда я начинаю полёт вверх, иногда появляются вещи из повседневной жизни — проволочный забор, карусель, кирпичные дома вдалеке.


2. Сон 2 — «Мой дом»

Я выхожу из дома. Этот дом — мой, я в нём живу сейчас и жил всегда. Он выложен из крупного серого кирпича, углы скруглены. У него всего одна выходная дверь, и нужно спускаться от неё по ступенькам с ржавыми перилами, чтобы достичь уровня земли. Дом уходит высоко в небо, у него нет окон, а только лишь их подобие — нечто вроде бойниц полметра на полметра.

Сейчас либо раннее утро, когда солнце ещё не появилось, но уже всё видно довольно хорошо. Но, скорее всего, стоит пасмурная погода, и сейчас может быть любое время светового дня. Небо окрашено в равномерный серый цвет, солнца не видно вообще.

Дом стоит на участке, размер которого варьируется от 6 до 40 соток. Участок обнесён забором, бывшим ранее весьма неплохим — бетонные колонны, а между ними доски. Однако, забор недавно был разрушен — доски повыдерганы, колонны ещё стоят, но они чудом выжили. И я знаю, кто это сделал. Я ждал этого.

По полу, на котором растёт ровный, но давно не стриженый газон, ходят люди. Я не вижу их лиц, не понимаю, кто они такие. Но я знаю, что это именно они разрушили мой забор. Они ходят и смотрят себе под ноги, ходят медленно, что-то ищут. Их всего штук десять, не больше. Они держат руки за спиной, чуть наклонились вперёд, не замечают ничего вокруг. Они даже не замечают, что я стою на пороге и вижу их. Сначала я этого не понимаю и прячусь за перилами, но они не проявляют реакции.

Я спускаюсь к ним, иду рядом. Во мне кипит ярость — да как они посмели ломать забор и теперь искать то, что они ищут, в моём присутствии! Вдруг я понимаю, что они не живые, они даже не понимают, что происходит. Нет, они люди, они дышат, живут и прочее, но живут они не здесь, их разум ушёл. Как машины, они выполняют задачу, которую им поставили при рождении. Они ищут то, что им надо, а остальное не имеет значения. Я спрашиваю у них, что они делают, кричу им, но быстро понимаю, что от этого нет пользы. Мне даже не жаль их, в моих глазах они становятся чем-то вроде растений, сорняков, от которых надо избавиться. Я достаю из кармана складной нож. Отчего-то мне приходит в голову мысль, что он сломается, и я возвращаюсь домой за другим ножом. Вернее, я только думаю об этом, и в следующее мгновение уже стою на пороге с другим ножом. Но мне всё равно кажется, что он сломается. И всё же я подхожу к одному из ищущих. Он закутан в плащ, с непокрытой головой. Я беру его левой рукой за затылок, наклоняю чуть вперёд, открывая шею, и вонзаю нож по самую рукоять в позвоночник. Затем качаю его в разные стороны, и вынимаю. Крови почти не было — она выступила немного на месте пореза, но не хлестала. Всё там было как будто обескровлено — белёсое, как будто давно умершее и остывшее. Мертвец упал молча лицом вперёд. И я продолжил таким же образом убивать других.


3. Сон 3 — «Пустота»

Вокруг была пустота. Я не знаю, как должна выглядеть пустота, но вокруг было темно, и я знал, что это пустота. Я не видел себя, не видел рук и не мог их вынести вперёд. Но иногда мне казалось, что я вижу себя со спины. Я падал. В абсолютной пустоте, где не было совсем ничего — ни гравитации, ни воздуха — я падал. Я не мог и не хотел дышать — это было не нужно. Даже в мыслях тогда было совсем пусто, я просто молча падал, долго падал.


4. Сон 4 — «Город»

Этот сон я видел несколько раз в различных вариациях. Каждый раз я делаю что-то новое в этом городе, но он каждый раз один и тот же. Это тот редкий случай, когда я могу точно сказать — он такой не только по внутренней уверенности, он такой визуально.

Сон всегда чёрно-белый, без выкрутас. Иногда отдельные элементы становятся цветными. Я вижу их, они чёрно-белые, но я знаю, какого они цвета.

Вот идёт большая длинная улица, на ней дома из белого кирпича. Вообще все дома здесь высокие, не ниже 18 этажей. И почти все из белого кирпича. Эта главная длинная улица опоясывает весь город. Куда бы я ни шёл, рано или поздно она становится мне преградой. Но, я знаю, где у неё начало, я каждый раз к нему прихожу или прохожу мимо, и думаю — вот оно, начало улицы. Около неё расположена ещё одна улица, единственная, на которой дома выстроены из красного кирпича. Она образована в виде трёх четвертей круга, в центре — детская площадка. Здесь всё время бегают дети, веселятся, сидят молодые мамы с колясками. Иногда, когда я становлюсь ребёнком, я тоже с ними играю, или просто катаюсь на велосипеде. Все двери здесь всегда закрыты, окна тоже. Но я попадал в этот дом, когда хотел того. Когда смотришь из окна, улица кажется такой маленькой, а когда несёшься по ней, она всё никак не может закончиться.

Здесь всегда солнечно, дожди идут очень локально — площадь дождей составляет несколько соток. И идут они без туч. Ветра тоже почти нет, или он локален. Я никогда не смотрел на небо, но я знаю, какое оно здесь. Там нету ни Солнца, ни Луны. Нету даже звёзд. Оно такое слегка сероватое без облаков и явного источника света. Кажется, будто каждый предмет здесь светится сам по себе. Даже воздух.

Неподалёку расположена одинокая улица. Здесь есть дома с магазинами, в одном из них продают цветы. А если пройти по лестнице около него, можно попасть в банк, где никогда никого нет. Это банк, я знаю, хотя на вид это лишь пустые помещения без мебели и людей. Эта улица пустынна, здесь никогда никого нет. Я не хожу здесь один, только в сопровождении кого-нибудь. Тут, кажется, что воздух застыл, и время замерло совсем. Воздух спёртый, тяжёлый как жидкость. Не знаю, как я им дышу. Мне кажется, в тот момент я задерживаю дыхание.

Если пройти дальше, то можно зайти на улицу, где стоят офисы. Они почти как жилые дома, только стены у них из стекла. Тут на скамейке сидит Джимми Хендрикс. Сидит молча, у него в руках гитара. Иногда он играет на ней. Но я его никогда не слышу. Иногда над ним идёт дождь, и вокруг темно.

Если вернуться к одинокой улице и пойти вправо, то за ней откроется грандиозная помойка. На её окраине есть ещё одна пустынная улица, точно такая же, только здесь ходят люди, и эти люди хотят всех убивать и грабить. Это плохие люди. Они никогда не поднимают глаз и не вынимают руки из карманов.

Помойка очень велика. Здесь водятся собаки, здесь стоят ракушки, которые они охраняют. Здесь сваливают в основном глинистую землю вперемежку с частями от машин. По холмам можно идти долго. Иногда попадается большой ржавый кран. Издалека видно, как он работает, но когда подходишь ближе, видно, что он уже много лет не эксплуатировался.


5. Сон 5 — «RTS»

Этот сон я видел во время болезни, когда ночью лежишь под одеялом, жарко, и не можешь уснуть. Я спал в тот момент и не спал одновременно. Против своей воли я вынужден был играть в RTS.

Когда я смотрел во сне на то место, где у меня должны быть ноги, руки, тело, на этом месте была площадка, как в RTS — дома, люди и прочее. Думаю, века 15—18. Трёхмерный вид сверху и немного под углом. На карте расположены несколько городов, каждый из которых представляет собой правильный пятиугольник, однако при ближайшем рассмотрении каждый город не является ничем, похожим на пятиугольник, имеет уникальную форму. В городах есть люди: работники, жители, воины.

На протяжении всего сна я не знал — сплю ли я в данный момент или нет. Я всё время видел эти города. Я старался захватить их силами своей армии. Я стоял там, отдавал приказы, беседовал с военачальниками. Но сколько бы я ни захватывал города — а захват каждого города длился очень долго, жители боролись насмерть — я всё никак не мог закончить игру. Мне стало казаться, что она бесконечная, что я не смогу завоевать всю территорию, и что мне всё время будут угрожать соседи.

А потом я просто проснулся.